Некоторые исторически ценные факты о Ландау и Иваненко из их студенческих лет сообщил автору этих строк академик Исаак Маркович Халатников, помнивший рассказы Ландау.
Академик Исаак Маркович Халатников и автор статьи на конгрессе памяти Марселя Гроссмана в 2012 году в Стокгольме.
В то время, как рассказывает Исаак Маркович, в Ленинградском государственном университете образовалась исследовательская группа, состоявшая из очень талантливых физиков-теоретиков: Льва Ландау, Георгия Гамова, Матвея Бронштейна, Дмитрия Иваненко. Их академическим наставником был Владимир Фок. В этой группе молодые весёлые физики привыкли обращаться друг к другу не по именам, а по коротким прозвищам. Ландау стал Дау, Бронштейн — Аббатом, Иваненко — Димусом, а Гамов — Джонни. Квартира молодой поэтессы Жени Каннегиссер служила им своего рода домашним клубом. Женя была двоюродной сестрой Леонида Каннегиссера, расстрелявшего председателя ЧК (чрезвычайной комиссии, т.е. тайной полиции, предшественника НКВД) М. С. Урицкого (влиятельного советского политика сталинского периода). Вся компания обычно собиралась, чтобы хорошо провести время, и вечера были полны шуток, музыки, интеллектуального возбуждения и чтения стихов. Как мы знаем из мемуаров, такое поведение не было типично для «советского человека» того времени, напротив, могло быть принято некоторыми солидными блюстителями порядка, равно и соседями, особенно имеющими виды на жилье весельчаков, как слишком легкомысленное. С расстояния стольких лет можно сделать вывод, что многочисленные конфликты между властью и интеллигенцией начинались с незначительных культурных взаимных предвзятостей и неприятий между ними, перерастающих впоследствии в драматические конфликты, и вовсе не с первоначальных политических разногласий.
В какой-то момент в группе оказался молодой британский физик Руди Пайерлс, он почувствовал себя влюбленным в Женю, вскоре они поженились. Впоследствии, когда Руди Пейерлс стал Сэром Рудольфом, Евгению Каннегиссер стали называть Леди Пейерлс. Р. Пайерлс стал заведующим теоретическим отделом в Лос-Аламосской лаборатории. Как отмечал академик Халатников, одним из его ближайших соратников был впоследствии знаменитый шпион-разведчик Эмиль Юлиус Клаус Фукс (29 декабря 1911 – 28 января 1988). Он был осужден за предоставление информации из американского, британского и канадского подразделений Манхэттенского проекта Советскому Союзу во время и вскоре после Второй мировой войны. Находясь в Лос-Аламосской Национальной лаборатории, Фукс отвечал за многие важные теоретические расчеты, касающиеся первого ядерного оружия, а затем и ранних моделей водородной бомбы.
В 1968 году, когда Исаак Маркович Халатников посетил Англию, Леди Пейерлс сообщила ему, что она и ее муж сэр Руди навещают Фукса по воскресеньям в британской тюрьме (более подробно см. Khalatnikov, Isaak M. From the Atomic Bomb to the Landau Institute: Autobiography. Top Non-Secret. Berlin, Heidelberg: Springer Berlin Heidelberg, 2012).
Надо отметить, что Фукс был убеждённым антифашистом и абсолютно бескорыстно, скорее всего — исходя из своих политических антифашистских принципов снабжал Советский Союз информацией.
Эта история подводит нас к чрезвычайно интересной теме взаимодействия физиков и правительств государств по поводу вопросов безопасности. В моих более ранних публикациях, посвященных, в частности, Якову Борисовичу Зельдовичу, на семинарах которого мне посчастливилось заниматься, особо отмечены различающиеся позиции Я.Б. Зельдовича и А.Д. Сахарова (лауреата Нобелевской премии мира) по взаимодействию с государством, раскрывающие именно эту тему (см., например, http://www.sinp.msu.ru/en/node/19692). Отчётливо вырисовывается проблема ответственности и добросовестного использования научных достижений во имя глобального прогресса с одной стороны, и специфических механизмов обеспечения обороноспособности отчизны — с другой. Мы нередко видели в истории, как противоречило отношение к этому вопросу у отдельных учёных и спецслужб (стран Запада, но не только). История физики, а именно биографии известных учёных — Эйнштейна, Оппенгеймера, Сцилларда, Сахарова и некоторых других — напоминает, что речь идёт не только и не столько об истории физики, но и о текущей политике, формирующей будущее мироустройство. Но эта тема заслуживает более специализированного формата обсуждения, нежели короткие исторические комментарии.
Напоследок хотелось бы выразить сожаление, что Дмитрий Иваненко не смог в полной мере наслаждаться своей научной продуктивностью, некоторые результаты которой соответствуют нобелевскому уровню. С одной стороны, этому мешал неуживчивый характер ученого, с другой стороны, неспособность государственной системы сталинского периода мобилизовать талантливую интеллигенцию на конструктивное использование их способностей в полной мере в интересах страны без репрессий.
Профессор Д. И. Иваненко скончался в Москве 30 декабря 1994 года, похоронен на Кунцевском кладбище г. Москвы.
Иллюстрации
Д. Иваненко и И. Е. Тамм спорили на конференции в Дубне в 1964 году. В. Вайскопф находится справа от Тамма. Р. Пайерлс-второй слева в следующем ряду. http://vivovoco.astronet.ru/
Д. Иваненко, П. А. М. Дирак и У. Гейзенберг (Берлин, 1958)
Д. Иваненко и Н. Бор (справа) в кабинете Иваненко в МГУ (1961 г.)
А. Салам и Д. Иваненко
Д. Иваненко и И. Пригожин (справа) (1981)
Ремо Руффини Италия), Андрей Сахаров, Игорь Новиков. Источник: http://arxiv.org/pdf/0911.4825.pdf
Иваненко и Дж. Уилер (1971),
Традиционное чаепитие после после семинара. Фото автора.
Д. Иваненко и автор (1985). Фото любезно предоставлено Полом Форманом, куратором Смитсоновского института, Вашингтон, округ Колумбия, США.
На данном фото: после обсуждения тезиса автора, что космологический член — это феноменологическое описание таких факторов, как завихрение и кручение, а также локальные вращения и возмущения и других неоднородных неизотропных факторов, которые теряются при построении симметричных космологических моделей без последовательной процедуры усреднения (более поздняя формулировки автора см. Nurgaliev I.S. «Singularities Are Averted by Vortices». Gravitation and Cosmology, 2010, Vol. 16, No. 4, pp. 313–315 и Nurgaliev I.S. «Cosmology without Prejudice». , Time and Fundamental Interactions, 2014, vol. pp.54-58. (http://www.stfi.ru/journal/STFI_2014_04/nurgaliev.pdf)). Профессор Иваненко отреагировал неожиданно довольно эмоционально, сказав “Пожалуйста, когда я умру, скажите им всем, что я был давним сторонником космологического слагаемого и, следовательно, я не возражаю, если на моей могиле будет выгравировано “Он поддерживал космологическое слагаемое”. Настоящим, автор передаёт его это послание.
Автор был участником семинаров, проводимых профессором Д. И. Иваненко, и благодарен научному руководителю профессору В.Н. Пономареву за возможность поучиться у него самого, у академика Я.Б. Зельдовича и у участников семинара профессора Д. Д. Иваненко. Я высоко ценю свои контакты с группой профессора Иваненко (А. Г. Сарданашвили, П. И. Пронин, Ю.Н. Обухов). Лучшим биографом Д.Д. Иваненко является безвременно ушедший А. Г. Сарданашвили, воспоминания которого рекомендуются в качестве дополнительного чтения (Г. Сарданашвили, «Дмитрий Иваненко-суперзвезда советской физики: неопубликованные воспоминания» (УРСС, Москва, 2010).
